Это текст. Нажмите, чтобы отредактировать и добавить что-нибудь интересное.
Сергей Патаев
ЧЕРНЫЕ СЛЕЗЫ
Глава 13
Оставшись один в своем кабинете Груздев задумался. Что значил визит городского прокурора? Под него копают? Или, воспользовавшись сложной ситуацией, сложившейся на предприятии и зная его уязвимость, местные чиновники решили поживиться за его счет? Оба варианта были неприятны, но последний более предпочтителен.
Павел Александрович опустился в свое кресло и попытался проанализировать сложившуюся ситуацию. В КГБ учили думать и рассматривать имеющиеся факты под разными углами.
Что, собственно, сегодня произошло? «Ко мне пришел прокурор города. Причина визита – уведомить о поступившем в прокуратуру обращении какого-то отчаявшегося работяги и заручиться поддержкой в предстоящей проверке. Зачем ему это нужно? Он не мог явиться без предупреждения? Ведь предупрежден – значит, вооружен. Но, собственно, что нам дает знание о предстоящей проверке? Ничего! Ровным счетом ничего не дает. Скрыть факт задержки заработной платы невозможно – все это видно в бухгалтерских документах, да и свидетельства остальных двух тысяч работников «Хангаза» будут учтены, и тогда санкции со стороны прокуратуры и трудовой инспекции действительно могут быть очень серьезными.
Тогда зачем он приходил?!
«Так, прокрутим ситуацию еще раз. – вздохнул Груздев. --Что меня во всем этом смущает? Заявление работника, три месяца не получающего зарплату? Нет, как раз-таки в этом нет ничего необычного. Чудо, что в прокуратуре только одно заявление. Но за одним заявлением могут последовать и другие, поэтому вопрос надо закрывать – нет, не погашением долгов по зарплате. Пока не скуплены все акции у работников об этом не может быть и речи. Вопрос нужно решать с контролирующими органами – с той же прокуратурой и трудовой инспекцией. Решать вопрос…»
Груздеву показалось, что он на правильном пути, но тут его оторвал звук принятого смс-сообщения. Павел Александрович быстро открыл смс, выругался и удалил – очередной спам с предложением такси во все аэропорты Москвы за тысячу рублей. Ему, находящемуся сейчас за три девять земель от столицы, это была очень нужная информация.
«На чем я остановился? На заявлении. С заявлением все в порядке. По заявлению придет проверка – прокурорская и трудовой инспекции, прокурор сам об этом предупредил его. Предупредил? Но зачем? Хочет решить вопрос с пользой для себя? Вымогает взятку? Нет, даже намека не было на какие-либо предложения. Короткая встреча, можно сказать визит вежливости, просьба оказать содействие проверяющим»
Бред! Люди, знакомые с российской действительностью, никогда не поверят в такой расклад. Надзорные органы – прокуратура, МВД, всякого рода инспекции – никогда не предупреждают о предстоящих проверках по поступившим к ним заявлениям. Исключением являются только плановые проверки, эту информацию можно найти на сайтах соответствующих ведомств и к ним подготовится. Но чтобы предупреждали о внеплановой проверке, да еще просили содействия – такого, наверное, не припомнит ни один российский бизнесмен. Ибо подобные действия проверяющих противоречат как здравому смыслу, так и самой логике проверки. Если кто думает, что суть проверки – вскрыть нарушения или доказать их отсутствие то он глубоко ошибается. Суть любой проверки в условиях российской действительности – личное обогащение проверяющих. И только! Если проверяемый идет на встречу (а так оно и происходит в 99% случаев) то проверка если и производится после выплаты отступных, то лишь формально, на бумаге. Если какие-то факты и вскрылись при этом, то они либо уничтожаются, либо не отражаются в отчетах. Кошмарят бизнес сугубо в личных меркантильных целях. Под раздачу попадают только те, кому нечем заплатить или кого на самом верху приказано слить – либо чтобы отобрать бизнес, либо в назидательных целях – чтобы другие были сговорчивее.
Предлагают ли решить вопрос до начала самой проверки? Конечно! На предварительном этапе, как правило, решить вопрос проще и дешевле. И если руководителю предприятия или бизнесмену поступает такое предложение на начальном этапе он, как правило, хватается за него обеими руками. Ведь не ясно что нароют проверяющие. Но чтобы ни нарыли цена решения вопроса на следующем этапе будет уже значительно выше. К тому же вскрытые в ходе проверки факты в дальнейшем могут стать постоянной головной болью для делового человека – проверки станут регулярными и доить будут до тех пор, пока не закончатся деньги или пока не будут устранены выявленные нарушения. В большинстве случаев последнее в российской действительности практически невозможно. Поэтому обычное дело, когда из жертвы сначала высасывают все соки, а потом, когда бизнес угроблен и платить уже нечем, такого бедолагу отправляют на нары – если он вовремя не успеет сбежать за границу. А стервятникам от надзора и контроля хорошо в двойне – и деньгу срубили, и показатели работы подняли.
Кто становится жертвой чиновьичьего произвола? Да все подряд – от владельца киоска до миллиардера с кучей активов. «ЮКОС» -- яркий тому пример. Никто не говорит, что Ходорковский и иже с ними исчадия ада и расхитители народных богатств, на которых клейма негде ставить. Но и безвинными овечками, как выставляют их оппозиционные средства массовой информации, тоже не являются. Невозможно в России вести бизнес и при этом платить все налоги и не нарушать действующее законодательство, отдельные статьи которого либо не поддаются никакой трактовке, либо могут трактоваться как угодно. А порой и вовсе являются взаимоисключающими.
Поэтому в том, что на «Хангаз» придет проверка – нет ничего удивительного. И не таких кошмарили. Но чтобы кошмарить таких, как «Хангаз», одной наглости и заявления какого-то работяги мало. Нужна поддержка на самом высоком уровне. Это уже политический момент. Те, кто что-то из себя представляют в этом городе, знают, что такое «Хангаз» сегодня и если не знают, то вполне догадываются кто такой Павел Груздев и чьим ставленником он является – разумеется, речь идет не о его связях с «Севнефтегазом», которые должны оставаться тайной за семью печатями. Речь идет о том, что Павел Александрович – антикризисный менеджер, присланный из Москвы основным акционером, то есть государством. В стране, а уж тем более в углеводородном Ноябрьске, все знают, кто именно в этом государстве курирует нефтегазовую отрасль, без чьего решения не выдается ни одна лицензия и ни одна капля черного золота не попадает в трубу. И зная это думать, что местные чиновники решили на него наехать казалось бредом.
«Неужели у них вообще нет инстинкта самосохранения?»
Груздеву показалось, что он снова на верном пути. Он знал, что ответ на вопрос, как правило, лежит в самом вопросе. Другими словами, ответ всегда можно получить если правильно задать вопрос. Возможно, не конкретный ответ с указанием «виновных», но позволяло понять кому это выгодно и какие цели при этом преследуются.
Сбрасывать со счетов простой наезд ради вымогательства взятки тоже не стоит. Факт нарушения, за который нужно заплатить, на лицо, о нем последние три месяца в Ноябрьске не говорит только ленивый. Речь, разумеется, о многомесячной задержке заработной платы. За закрытие проверяющими глаз на это грубое нарушение трудового законодательства можно платить? Можно. И даже нужно! И лучше это сделать на предварительном этапе – чтобы, как говориться, не вскрылись другие нарушения, которые повысят цену решения вопроса. Но от прокурора не прозвучало даже намека о возможности решения вопроса. Или он ждал, что это предложение последует от него, руководителя предприятия, которое должно подвергнуться проверке? Вполне вероятно, что он так и думал. Но почему Матвей Иосифович ему ничего не предложил? Не та обстановка? Боялся провокации? Не исключено.
Груздев открутил утреннюю встречу назад и, закрыв глаза, оживил перед собой недавние события. Он приезжает на работу, в приемной его ждет городской прокурор. Они пьют чай, прокурор сообщает о предстоящей проверке и просит содействия. Получив его, Груздева, заверения что помогут чем смогут, даже предоставят отдельный кабинет для работы, прокурор уходит. Он даже прямого контакта не оставил! Нет, конечно через своего секретаря он уже через пять минут будет знать все контакты Беседина – и прямой рабочий номер, и личный мобильный. А если подключить связи в Москве -- то можно будет узнать и все его аккаунты в соцсетях. Хотя, конечно, прокуроры и полицейские начальники стараются не пользоваться социальными сетями. Об этом в силовых структурах есть даже соответствующая инструкция не одобряющая общение своих сотрудников во всяких «Одноклассниках» и «ВКонтактах». Да и возраст у Беседина уже не тот, чтобы увлекаться общением в сетках.
Вся встреча с городским прокурором уложилась в полчаса. При желании, конечно, узнать его контакты можно, но если человек в такой ситуации их не оставляет, значит, он не хочет, чтобы с ним связывались – вообще в целом или по данному вопросу в частности. Но и у Груздева он не узнал контакта – хотя, возможно, он сделал это у секретаря до его прихода, время у прокурора для этого было. Надо узнать.
-- Тамара Сергеевна, -- нажал на кнопку селектора Груздев, вызывая своего секретаря.
-- Слушаю Вас, Павел Александрович.
-- Мой гость, который сегодня был у меня, оставлял Вам свои контакты? Или, может быть, он интересовался как со мной можно связаться?
-- Нет, -- уверенно ответила секретарь. – Но если Вам нужно я могу узнать его телефоны – рабочий и мобильный. У меня есть знакомые в городской прокуратуре.
-- Я Вам сообщу, если в этом будет необходимость, -- ответил Груздев и отключился.
«Значит, он не хочет, чтобы с ним связывались напрямую. Зачем тогда приходил? Обозначить свое участие в этом деле? Но это глупо и опасно. Неужели он не понимает, что подставляется? Даже если в дальнейшем предложение о решении вопроса с проверкой поступит от кого-нибудь другого, то всем будет известно кто стоит за этим и при желании клубок распутать будет не сложно. Неужели прокурор этого не понимает?»
Груздев усмехнулся. Он либо идиот, если так поступает, либо я чего-то не понимаю, и он приходил не за деньгами. «Такое ощущение, что он сообщил мне про проверку для отвода глаз.»
Внезапная догадка пронзила его словно удар тока. «Для отвода глаз» … -- повторил он свою мысль. И испугался – он это в слух сказал или все-таки про себя подумал?
«Все это было для отвода глаз – и визит, и предупреждение о предстоящей проверке, и не оставленные контакты, и непродолжительность встречи. Как будто он стремился быстрее уйти. Точно! Заручившись обещанием поддержки с моей стороны он тут же ушел. Сдалась ему моя поддержка!»
У Груздева от волнения даже пересохло во рту. Он отхлебнул из чашки остывшего чая.
«Зачем он приходил? Что ему было нужно? – Груздев задумчиво уставился на чашку чая в своих руках. Почему-то она не давала ему покоя. – Чашка чая… Почему чашка чая? Почему она меня волнует?»
Груздев посмотрел на то место, где совсем недавно на против него за длинным столом сидел городской прокурор. Его чашка стояла на столе. Тамара Сергеевна почему-то не зашла ее убрать сразу после ухода Беседина. Странно, обычно она не забывает – Груздев считал ее почти роботом, на столько она все делала на автомате. И, главное, быстро и качественно. Молоденькие секретарши новых русских боссов, все достоинство которых скрывалось между ног, и в подметки не годились этой сорокалетней опытной – в профессиональном смысле опытной – женщине. Груздев даже подумывал о том, чтобы забрать ее с собой в Москву, когда закончится его миссия в Ноябрьске. Он ценил профессионалов. В современной России они в большом дефиците.
Он смотрел на чашку чая, из которой пил Беседин. И снова и снова прокручивал в голове утреннюю встречу. Почему-то его волновала эта чашка. Чашка или чай? Или как он пил чай из чашки? А как он пил чай? Как и все – держал чашку за ручку и пил. Выпил, кстати, весь чай – сначала медленными глотками, а потом быстро опорожнил ее и ушел.
Груздева почему-то волновало, как его утренний гость пил чай. Что его волновало? Как не так городской прокурор пил чай? А как он пьет чай сам? Павел Александрович невольно посмотрел сначала на одну свою руку, потом на другую. Он держал чашку в правой руке, левая лежала на столе.
А как пил чай Беседин?
Сердце начало ускорять свой темп, в висках застучало от прихлынувшей к лицу крови. Он начинал понимать, что его волновало. Беседин пил чай, держа чашку левой рукой. Чашка и сейчас стояла так, как ее относительно занимаемого места мог поставить только человек, державший ее в левой руке. Возможно, он был левшой, но догадку стоило проверить. А где была его правая рука? Груздев точно помнил, что на столе ее не было. Он сидел опираясь рукой о колено. Он попробовал так сесть и взял в левую руку чашку с чаем – очень неудобно. И даже если левше удобно пить держа чашку в левой руке, то сидеть на обитом кожей стуле, который не горизонтален, а имеет наклон назад, очень неудобно – спина начинает болеть. Зато сидеть положив руки на стол – и удобно, и комфортно. Либо сидеть откинувшись на спинку кресла. Все остальные позы неудобны и вызывают неприятные болезненные ощущения – в первую очередь, в спине. Зачем он так мучился?
Груздев встал из своего директорского кресла, обошел стол и сел на место, где еще совсем недавно сидел городской прокурор. Взял в левую руку пустую чашку, из которой пил Беседин, а правой рукой оперся о колено. Корпус автоматически последовал за упором, и он приблизился грудной клеткой к столу. Сидеть в такой позе на стуле, на котором сидел прокурор, было еще неудобнее чем в директорском кресле. Зачем тогда он мучился? Ради чего? Груздев оторвал правую руку от колена и раскрытую ладонь прижал к тыльной стороне столешницы.
«Вот сукин сын! – хмыкнул генеральный директор. Он нашел то, что и должен был найти. И сразу все встало на свои места – и короткая встреча, и глупый повод встречи, и не оставленные контакты, и чашка в левой руке, и правая рука на колене, и неудобная поза, от которой сразу начинает ныть спина. Чтобы получить ответ на вопрос – нужно правильно его задать. Как правило, ответ на вопрос – в самом вопросе и содержится.
С тыльной стороны столешницы было инородное тело. Там, где он его нащупал, не могло быть ничего кроме хорошо обработанной древесины. Металлическое крепление располагалось по краям стола. А пластиковых деталей в конструкции стола и вовсе не было.
Груздев осторожно поддел инородное тело. Оно поддалось. Он достал руку из-под стола, раскрыл ладонь и поднес к глазам чтобы получше рассмотреть. Кусок пластика по форме напоминающее флэшку, по краям металлические точки. Вес тоже не больше чем у флэшки. Груздеву уже приходилось сталкиваться с подобного рода устройствами – и при работе в КГБ, и потом, когда он находился на вольных хлебах, оказывая услуги специфического характера гигантам типа «Севнефтегаза».
У него на ладони лежал жучок – электронное подслушивающее устройство.