СЕРГЕЙ ПАТАЕВ

Глава 42

​

Они давно не виделись. Впрочем, раньше тоже встречались не особо часто. Когда Петр Моисеев ушел из РУБОП и попал в банк Никита Салин захотел остаться в системе. Ему удалось перевестись в ФСБ. И ни куда нибудь, а сразу в “двойку”. Ник, как звал его друзья, особо не афишировал куда именно он перевелся в ФСБ, но ФСБ уже давно не было КГБ и все вскоре узнали что бывший сослуживец работает в недавно созданном Департамент по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом, или Втором Департаменте. Иначе – “двойка”. Многие отвернулись от Никиты после того как это узнали. Дело в том, что “двойка” по сути дублировала полномочия РУБОПа, разрабатывая тех же лидеров преступной среды. Ведь терроризм в России понятие растяжимое. “Двоечники” выводили из под удара свою агентуру в оргпреступности и часто срывали операции рубоповцев.

 

Многие удивятся: какое отношение защита конституционного строя имеет к броьбе с бандитизмом? Ведь идеология братвы – это “украл-выпил-в тюрьму”. Тем не менее, пересечения тут не только были но весь российский терроризм был суть российской организованной преступностью. Как и российская организованная преступность была, по сути, еще и террористической. Ведь когда убивают депутата Госдумы – это акт терроризма, а если он еще при этом и член “Единой России” (*215*) – то покушение на основы конституционного строя. Но в России ХХI века не убивают за политические убеждения. Убивают за деньги, за контроль над сферами экономики. И когда оказывается что убитый депутат – просто легализовавшийся бандитский авторитет, сразу понятно почему он был в разработке РУБОП. Но когда оказывается что убийство заказал другой такой же депутат-единорос, и тоже из числа «авторитетных предпринимателей», сразу становится ясно… Вернее, вообще ничего не ясно.

 

Те же исламские террористы, взрывающие и расcтреливающие в остальной России, у себя на малой родине, в Чечне, Дагестане и Ингушетии, известны не иначе как лидеры рэкетирских бригад, взымающие дань с местного бизнеса. Просто ваххабизм – красивая идеологическая прикрышка. И ими по этой же причине также одновременно занимались и РУБОП и «двойка».

 

Другая ветвь терроризма – терроризм ультраправых – вырос из околофутбольных тусовок, которые всегда были поставщиком бойцов для уличных банд. И их нелюбовь к черным – просто следствие конкуренции на улицах городов, где выходцы с Кавказа и Средней Азии монополизировали розничную торговлю и распространение наркотиков. Жидов-то ультраправые давно не трогают. Почему? Потому что они не являются конкурентами на улице. Впервые за много столетий евреи в России смогли вздохнуть спокойно. У русского народа теперь другой объект ненависти – черножопые.

 

Поэтому когда стало известно что Салин перешел на работу не просто в ФСБ а именно в «двойку» -- многие из бывших коллег просто перестали с ним здороваться. На него тут же легло подозрение, что все неудачи в оперативной работе – результат стукачества Ника. И сомневаться не стоит! Когда разгромили РУБОП, где этот деятель оказался? Правильно, там, кто все время ставил РУБОПу палки в колеса и способствовал тому чтобы РУБОП канул в небытие.

 

Петр Моисеев не относился к числу тех кто считал Никиту сексотом. Он привык трезво смотреть на вещи и доверять фактам. А фактов что Салин во время службы в РУБОПе стучал в ФСБ у него не было. А сплетни… Про него самого и не такое рассказывали. С Ником они работали в одном отделе, который занимался разработкой «воров в законе», сидели в одном кабинете. Не раз прикрывали спину друг друга на задержаниях и жопу при проверках. Нет, они не были друзьями, но были товарищами, которые правильно понимали значение это слова. И если Петр решением вопросом стал заниматься только когда перешел на вольные хлеба, то Никита Салин начал заниматься этим еще на прежнем месте службы в РУБОПе.

 

Они встретились в кафе на Таганке. Это было помещение на цокольном этаже. Здание находилось на первой линии домов на Таганской площади и парковки перед домом не могло быть в принципе – сразу с крыльца начиналась проезжая часть. Машину нужно было оставлять на одной из отходящих от площади лучами улиц и потом еще метров 200-300 идти пешком. Это было неудобно, но Петр понимал, что Никита специально выбрал такое место чтобы он не увидел на чем приехал «двоечник».

 

«Еще, наверное, когда расстанемся будет проверяться на хвост», -- усмехнулся про себя Моисеев подходя к входной двери. То ли охранник, то ли метродотель услужливо распахнул перед ним дверь и Петр Константинович спустился вниз по крутым ступенькам. Внизу был гардероб, куда он сдал свою куртку, и два зала – направо и налево. Моисеев посмотрел по сторонам и увидел потягивающего глинтвейн старого приятеля. Тот сидел за дальним столиком но лицом ко входу чтобы видеть всех входящих. А справа от него была дверь в служебные помещения. – «Даже отходы предусмотрел».

 

Петр Моисеев уселся рядом с бывшим сослуживцем. Они обменялись рукопожатиями, Петр заказал себе кофе.

 

Никита развел руки в стороны разглядывая гостя:

 

-- Старик! Ты ни капельки не изменился. – они обнялись через стол. – Как сам? Все еще в том же банке?

 

-- Нет, уже ушел. Банк продали. Сейчас возглавляю службу безопасности в «Риф-Трейде».

 

-- У самого Шульмана? – удивленно вскинул брови Никита, но Петр не принял его игры.

 

-- А то ты, Никита, не знал, -- саркастически ответил Моисеев. – Наверняка перед встречей навел справки даже в каком магазине я хлеб покупаю.

 

Никита радостно заржал и хлопнул себя ладонями по ляжкам. Шутливо пригрозил пальцем.

 

-- Служба такая, ты ж понимаешь.

 

-- Понимаю, Никита.

 

-- Знать все о других и чтобы ничего не знали о тебе – наше кредо.

 

-- Да, вы такие.

 

-- Я даже знаю по какому вопросу ты пришел.

 

Теперь настал черед Моисеева удивляться.

 

-- Да? И по какому же?

 

-- Ты ищешь выход на генерала Малофеева, не так ли?

 

Стоит признаться, Петр был удивлен.

 

-- Да, по этому вопросу. Но откуда ты знаешь? Только не рассказывай мне тут про ваше кредо и что «Старший брат следит за тобой».

 

Салин снова улыбнулся и двумя глотками добил свою порцию глинтвейна. Моисеев рассматривал старого приятеля. За сорок, но еще не старый. В том возрасте, когда мужчина в самом соку и способен на многое. Но от спортивной фигуры не осталось и следа. Стало появляться брюшко, но оно не портило общий вид. Дорогой широкий костюм от Zilli скрывал это самое брюшко и, скорее всего, кобуру с пистолетом. В спецслужбах любят широкие и просторные костюмы именно за эти качества.

 

Это был уже не мальчик, это уже был мужчина. Лицо округлилось и заканчивалось внизу щегольской испаньколкой. Темные волосы аккуратно зачесаны назад. Природная смуглость кожи делала его немного похожим на итальянца или латиноамериканца. Ником его звали коллеги мужчины, а коллеги женщины сделали его иберийцем, произнося его фамилию на латиноамериканский лад – не Салин, а Салино – с ударением на и.

 

-- Что ты меня разглядываешь как телку на стометровке? – спросил Никита дружелюбно.

 

-- Я смотрю, ты раскабанел на ниве защиты конституционного строя. – пошутил Петр. – Сколько звезд нахватал? Вторую получил?

 

Салин широко улыбнулся и гордо басом ответил:

 

-- Слабо берете, гражданин пенсионер. Все три уже (*216*).

 

-- А ты молодец! – похвалил Моисеев. – Давай, выворачивай пиджак, показывай.

 

-- Не понял.

 

-- Ну у вас же формы нет. Я всегда думал, что погоны у вас с обратной стороны пиджаков. – пошутил Петр. – Всегда было интересно на ваши погоны посмотреть.

 

И оба рассмеялись. Это был только им понятный юмор.

 

Принесли кофе. Когда официант удалился, Никита продолжил уже серьезно:

 

-- Знаю, что ты ищешь выход на Малофеева. – повторил он. – И даже знаю почему.

 

-- Все таки навел справки.

 

-- Работа такая, -- кивнул Салин, подтверждая. – На меня несколько наших друзей вышло, к которым ты за помощью обращался. Я все ждал когда сам позвонишь.

 

-- Кто конкретно тебе мою просьбу передавал, конечно, не скажешь.

 

-- Не скажу. – подтвердил Салин. И хитро подмигнул – Ты же знаешь, источники не раскрывают.

 

-- Да ладно тебе. – махнул рукой Петр. – Какие источники? Я пол-Москвы обзвонил пытаясь заход найти.

 

-- И что, безрезультатно?

 

-- Ну ты же сам все знаешь. Зачем спрашиваешь? – Петр сделал глоток на пол-кружки. – Ты сможешь мне помочь?

 

Салин вроде бы непринужденно смотрел на старого товарища, но глаза его немного сузились и стали холодными. Теперь перед Петром сидел не бывший коллега, а контрразведчик. По доброте душевной и по старой памяти тут не помогут, понял Моисеев. А если и помогут – душу точно взамен потребуют.

 

-- Ты уверен, что тебе нужна эта встреча? – спросил Салин.

 

-- А ты можешь ее организовать? – в свою очередь прямо спросил Петр и посмотрел Никите прямо в глаза. Тот не отвел взгляд. И они так и сидели какое-то мгновение, смотря друг другу прямо в глаза.

 

Салин сейчас бы с радостью отхлебнул глинтвейна, но бокал был пуст. Официант почему-то не забрал пустой бокал когда приносил кофе его гостю. Никита с сожалением повертел бокал с остатками глинтвейна в руках, переключив на него свое внимание. Он первым отвел взгляд.

 

-- Малофеев – целый генерал, это фигура. Руководитель московского Главка Следственного комитета. Людей такого уровня назначает сам Президент. Так просто к нему не зайти. Люди с челобитными в очереди по полгода стоят. И какие люди! Твой Шульман со своей проблемой – детские шалости по сравнению с траблами этих людей.

 

-- Я все понимаю, -- ответил Моисеев. – Для моего шефа его трабл – важнее всех траблов в мире.

 

-- Это понятно, -- хмыкнул Салин. – Детки-таблетки… Ладно, не буду тебя грузить. Ты, я так понимаю, с согласия своего шефа сейчас действуешь?

 

-- Он поставил задачу, но не в курсе какими путями я ее собираюсь выполнить.

 

Салин вздохнул, продолжая разглядывать остатки глинтвейна на дне бокала. Оба говорили предельно осторожно так как оба боялись провокаций. Дружба дружбой, товарищество – товариществом, но сдают как раз таки свои. Те, с кем знаком много лет и на кого никогда не подумаешь.

 

Никита заговорил, не поднимая взгляда от бокала с остатками глинтвейна, который продолжал вертеть в руках. Его голос стал очень тихим, что Моисееву пришлось напрячь весь слух чтобы разобрать его слова. Казалось, слова Салина адресованы бокалу а не ему.

 

-- График у него действительно очень плотный. У такого человека встречи расписаны на полгода вперед. Но я слышал, что он очень трепетно относится к ветеранам службы. Поддерживает их как может. А также ценит людей, разделяющих его взгляды на это.

 

Салин оторвался от бокала и выразительно поглядел на Моисеева. В его взгляде читалось: «Ты понимаешь о чем я?»

​

Не отводя взгляд Петр закрыл и открыл глаза:

 

«Да, понимаю»

 

 

Салин облегченно вздохнул. Отставил бокал. И, уже обращаясь к Моисееву, а не к остаткам глинтвейна, произнес также тихо как и до этого.

 

-- Я слышал, что Борис Исаакович тоже очень добрый человек, меценат. Помогает детским домам, строит церкви и синагоги. Как ты думаешь, он не откажет если к нему обратятся ветераны СКР? Не думаю что их просьбы будут обременительны для твоего шефа. Может, он сможет чем помочь ветеранам. Пенсии, сам знаешь, какие. А многие за время службы подорвали здоровье, им требуется лечение. Многие в очереди на операции годами стоят. Сам знаешь как это бывает.

 

-- Да, знаю. – подтвердил Моисеев. – Конечно, пускай Ваши люди обращаются. Я помогу организовать встречу с моим шефом. – и съязвил напоследок. – Его график не расписан на полгода вперед.

 

Салин то ли не заметил сарказма, то ли не обратил на него внимания.

 

-- Вот и чудесно! – довольно всплеснул руками Никита. – Это очень отрадно, что бизнес не забывает о тех кто стоит на страже законов, каждый день заботится о безопасности каждого гражданина.

 

-- А заодно и конституционного строя, -- едко вставил Петр Константинович. Ему уже порядком надоела это никитина трепотня, но он понимал что он говорит для записи – на тот случай если кто-то их пишет. Чтобы потом никто не мог найти ни намека на вымогательство денег за организацию встречи.

 

-- Обычно Общество ветеранов СКР для крупных спонсоров устраивает приемы. Константин Константинович обычно посещает такие приемы чтобы лично выразить признательность таким людям. Он очень ценит деловых люде        й, которые заботятся о ветеранах. Таких бизнесменов сейчас мало.

 

-- Это точно. – Моисеев протянул визитку Шульмана. – Вот прямой телефон Бориса Исааковича, пускай ветераны свяжутся с ним в удобное время. Мой шеф не привык откладывать добрые дела в долгий ящик.

 

Никита, не глядя, спрятал визитку в карман.

 

-- Я передам при случае.

 

-- Заранее благодарю. – Петр Моисеев посчитал что на этом встреча закончена и уже поднялся чтобы уйти, но Никита жестом усадил его обратно.

 

-- А как у вас дела в бизнесе в целом? – неожиданно спросил Салин. – Может, есть какие проблемы? Я знаю, что сейчас трудные времена. Мошенники и коррупционеры на каждом шагу. Как выживаете в таком омуте?

 

Моисеев медленно опустился обратно в кресло. Такого поворота он не ожидал. Что надо этому прохвосту? У него в глубине души уже начало возникать чувство что он зря обратился к Никите со своей проблемы. Он же знал, что с фэйсами шутки плохи: «Вход рубль, выход – два». Неужели он сейчас начнет предлагать ему покровительство?

 

-- Работаем по-тихонечку. – уклончиво ответил Моисеев. – Все как у всех. Страна-то у всех одна.

 

-- Это точно, -- хмыкнул Салин. – На сколько я знаю, с безопасностью у вас полный порядок. Как никак, ты возглавляешь СБ в «Рифе», а это о многом говорит. А что у вас с юридической службой? Кто риски оценивает – сами или есть кто со стороны?

 

При последнем предложении Никита многозначительно вздернул брови.

 

Петр усмехнулся.

 

«Вот сукин сын! Пробивает крышу. Бля, синий бандитский рэкет сменился красным ментовско-фээсбэшным. Куда мы катимся?»

 

Никакой крыши у них не было. Можно, конечно, соврать и сказать что есть «внешняя служба комплаенс» (*217*), но где гарантия что бывший коллега не попросит порекомендовать (сиречь – забить стрелку) его этой “внешней службе”? Отказ будет означать что его пытались водить за нос. А ФСБ не любит когда дойные коровы пытаются уклоняться от дойки. Платить должны все – так уж заведено в государстве российском. Ведь на верху тоже ждут свою долю. Да и должность нужно отбивать – они (должности) давно уже не достаются просто так. И если ты не платишь – рано или поздно к тебе придут и объяснят эту прописную истину. И если ты не дурак и не хочешь потерять бизнес – то будешь платить.

 

Бандитских крыш практически не осталось. Сейчас крышуют погоны – менты, ФСБ, даже армия, налоговая и исполнительная власть. По крайней мере в обеих столицах так (*218*). Хотя за Уралом и на Северном Кавказе все еще действуют классические бригады где братки в трениках вытрясают мзду с ларечников и ипэшников (*219*). В столице же, как и положено цивилизованному обществу, дикий бандитизм давно искоренен. Все крышует власть. На то она и власть. Когда одни бандиты в законе – тем бандитам, которые вне закона, на этой территории делать нечего.

 

Не смотря на все пронесшиеся в голове нехорошие мысли Петр Моисеев отвечал спокойно и дружелюбно, всем видом при этом напоминая кролика, над которым склонился удав. А защититься от удава кроме улыбки и не чем.

 

-- Нету, Никита, у нас никаких внешних консультантов.

 

Салин аж подался вперед от радостного предвкушения.

 

-- Петя, но ты же понимаешь, что комплаенс – штука серьезная. Малейшая ошибка – и бизнеса нет.

Нужно быть очень внимательным при выборе партнеров.

 

-- Ну, Никита, пока Бог миловал. – неуверенно парировал Моисеев.

 

-- На Бога надейся, а сам не плошай. – в предвкушении успешного подключения к еще одной дойной корове Салин аж подался вперед. – Петя, это очень опрометчиво не иметь независимый комплаенс. Ты как профессионал понимаешь что физической защиты не достаточно. В наше время редко на кого физически нападают. Чаще используют удаленные методы. Фабрикация уголовных дел, недружественные поглощения, хищения с банковских счетов с помощью вредоносных программ. Да мало ли способов доставить неприятности?

 

-- Да, Никита. Если кто хочеть насрать – он это всегда сможет сделать. Особенно если он при власти и при погонах.

 

-- Вот-вот! – горячо поддержал Салин. – Поэтому надо защищаться со всех сторон. За физическую безопасность твоему шефу переживать не стоит коли СБ в его фирме возглавляет такой профи как ты. Это не лесть, старик, мы с тобой много лет бок о бок работали, не один пуд соли съели, под пули сколько раз ходили! А вот правовая безопасность – дело серьезно. Мы с тобой опера, а не крючкотворы. Мы знаем что и как на земле. Но проблемы, возникни они в другой плоскости, таким как мы решать намного сложнее чем независимым ускоспециализированным юристам. Согласен с этим?

 

Моисеев уже понял куда он клонит и угрюмо кивнул. Кофе не лез в горло и чашка так и осталась наполовину пустая.

 

-- Но есть одна аудиторская контора, -- продолжал между тем Салин, который решил ковать железо пока горячо. – Не «Делойт» (*220*), конечно, но парни свое дело знают. Профессионалы, вхожи во все кабинеты. Даже наша служба ценит их как профессионалов. Понимаешь о чем я?

 

Удав все сильнее оборачивал свои кольца вокруг кролика. Не приятно, конечно, быть жертвой, но, походу, попали они крепко. С одной стороны Лилька с наркотой будь она не ладно, с другой стороны – друг, внезапно оказавшийся хуже врага.

 

Петр угрюмо кивнул. Он прекрасно понимал, что далее последует ненавязчивое предложение пообщаться с этими профессионалами, которые станут посредниками в получении дани с очередной дойной коровы, которую только что поставили в стойло – неожиданно для самой коровы.

 

"Как об этом докладывать Борису Исааковичу? Как сказать что у них теперь есть крыша?"

 

-- Я дам твой телефон этим ребятам. Они позвонят, скажут что по рекомендации. Встретитесь, пообщаетесь. У них много клиентов. Сажают людей на абонентскую плату и решают все вопросы. И вроде ставки конкурентоспособные.

 

«Попал как кур во щи…»

 

Моисеев посмотрел в глаза приятелю. Вернее, бывшему приятелю. А теперь своей новой крыше:

 

-- Никита, ты помнишь по какому вопросу мы встретились? Ты сможешь помочь?

​

ПРИМЕЧАНИЯ к Главе 42

 

*215*.  «Единая Россия» (сокр. «ЕдРо») -- основная провластная политическая партия путинской России. Неизменно занимает большинство в обеих палатах российского парламента. Выходцы из «ЕдРа» -- губернаторы и мэры в большинстве регионов. Так называемая вертикаль власти.

 

*216*.  Количество звезд на погонах. Одна звезда – у майора, две звезды – у подполковника, три звезды – у полковника. Соответственно, три звезды на погонах у Салина соответствуют званию полковника.

 

*217*.  Комплаенс (англ. Compliance) – риск-менеджмент. Под комплаенс подразумевается система управления и контроля в организации, связанная с рисками несоответствия, несоблюдения требований законодательства, нормативных документов, правил и стандартов надзорных органов, отраслевых ассоциаций и саморегулируемых организаций, кодексов поведения и т. д. Комплаенс-риски в конечном итоге могут проявляться в форме применения юридических санкций или санкций регулирующих органов, финансовых или репутационных потерь как результат несоответствия законам, правилам и стандартам в сфере комплаенса.

 

*218*.  Обе столицы (Две Столицы) – имеются ввиду Москва и Санкт-Петербург. Москва – официальная (политическая) столица Российской Федерации, Санкт-Петербург (его еще называют Северной Столицей) частично выполняет некоторые столичные функции. В частности, в Питер из Москвы перенесен Конституционный Суд РФ. Также в городе на Неве расположена штаб-квартира монополии «Газпром». В 2009 году звание Третьей Столицы России получила Казань. Но это было сделано скорее в качестве символического подарка татарам на юбилей тысячелетия основания города. Никаких институтов исполнительной или законодательной власти при этом в Казань перенесено не было.

 

*219*.  Ипэшник – производное от ИП (индивидуальный предприниматель).

 

*220*.  Deloitte («Делойт») — транснациональная компания, оказывающая услуги в области консалтинга и аудита. «Делойт» входит в «большую четвёрку» аудиторских компаний и является самой крупной по количеству сотрудников (312 тыс.). В 2019 году журнал Fortune включил Deloitte в рейтинг 100 самых выдающихся компаний мира в двадцатый раз.

​

​

​

​

​

​

​

​