Это текст. Нажмите, чтобы отредактировать и добавить что-нибудь интересное.
Сергей Патаев
ЧЕРНЫЕ СЛЕЗЫ
Глава 23
В Ноябрьск прибыл Дмитрий Кириллин. Это был не старый еще мужчина с прямой спиной и твердым ровным шагом, что выдавало в нем человека, привыкшего к строевому маршу. На вид чуть более сорока. Одет он был в штатское, но военный мундир на нем смотрелся бы более гармонично. Со стороны же могло показаться, что он проглотил палку и поэтому находится в постоянно напряженном состоянии. На его интеллигентном гладковыбритом лице играла легкая добродушная улыбка, которая при ближайшем рассмотрении оказывалась простой маской, приклеенной к лицу. Характер человека выдавали глаза. Чуть задымленные стекла очков в дорогой роговой оправе не могли скрыть замогильного холода, исходящего из этих глаз. Казалось, сквозь эти глаза на мир смотрит глыба льда, потопившая «Титанинк».
Кириллин смотрел на мир немигающим взглядом, словно гипнотизируя людей и предметы вокруг себя. Его собеседники старались отводить взгляд от обжигающе холодных глаз отставного подполковника ГРУ (*92*). Сам же Дмитрий Владиславович продолжал буравить собеседника своим неприятным взглядом, как будто желая то ли заморозить, то ли разрезать его как разрезают металл или чугун холодной сваркой.
Семен Батов очень ценил профессиональные качества подполковника и в свое время приложил не мало сил, чтобы переманить офицера из рядов Вооруженных Сил в свою структуру. Кириллин, несомненно, понимал, чем ему придется заниматься у Семена Петровича, но, переходя на работу в службу безопасности «Севнефтегаза» твердо поставил своему новому руководителю одно условие: его деятельность в «Севнефти» не должна приносить вреда национальным интересам Российской Федерации. Выходец из КГБ СССР полковник Батов был не меньшим патриотом и блюстителем национальных интересов чем соблазнившийся на огромною зарплату офицер ГРУ, а потому быстро заверил подполковника, что если тот где-нибудь заметит эту самую угрозу он может отказаться от выполнения такого приказа без каких-либо последствий для себя.
Патриоты поняли друг друга и их деятельность, часто однозначно трактуемая уголовным кодексом как преступная, забила через край. Но, по обоюдному разумению обоих, никак не пересекалась с национальными интересами страны. Разворовывая природные богатства Родины, устраняя конкурентов и просто неугодных два отставных офицера, безусловно, приносили огромную пользу России. Правда, от греха подальше результаты своей деятельности предпочитали хранить в недвижимости и на счетах во вражеских странах, которые через год после описываемых событий будут дружно душить санкциями их горячо любимую Родину (*93*). Но и тогда они не поменяют тихие европейские гавани, где складировалось все, что было непосильным и кровавым трудом награблено в родной стране, справедливо полагая, что на Родине свои деньги может хранить только беспечный и глупый человек.
Кириллин был слишком ценным специалистом, чтобы его можно было гонять по пустякам. И если уж он прилетел в Ноябрьск, то дело запахло керосином. Чтобы не привлекать внимания к своей персоне он летел обычным эконом-классом. В аэропорту его встретила машина гостиницы «Европа», где у него был заказ номер. Стоимость трансфера входила в стоимость номера – в этом плане выбранный им отель не выделялся среди других подобных заведений города. Подобную услугу, причем совершенно бесплатно, предоставляли все ноябрьские гостинцы.
Отель «Европа» находился в самом центре города, рядом с железнодорожным вокзалом и автостанцией. Подобное соседство несколько смутило московского гостя. Теперь не высплюсь, подумал Дмитрий Владиславович, но водитель заверил его, что поезда в Ноябрьске – большая редкость. В день если проходило пять составов в обе стороны – уже считалось много.
Он бронировал гостиницу через сайт, обещавший ему в «Европе» трехзвездное качество. Цифра три оказалась актуальной только для количества этажей. Отель располагался в обычной трехэтажке, закрытой вентфасадом. Пол – ламинат с небольшим ковриком-островком. Письменный стол, стул, светильник, маленький совмещенный санузел – так выглядел его стандартный одноместный номер.
Приняв душ, Дмитрий Владиславович ступил босиком на пол и поежился от холода. О подогреве полов в ямальской «Европе», судя по всему, не слышали. В прыжке достигнув коврика он дотянулся рукой до тапочек и, сунув в них ноги, смог, наконец, ступить на пол, не боясь при этом простудить свои нижние конечности.
Обсохнув, Кириллин спустился в ресторан, расположенный на первом этаже. Меню было подстать заведению – никаких тебе излишеств и авторских изысков повара, пытающегося поразить гостя совмещением несовместимых ингридиентов и ценой за свое «произведение искусства». Меню содержало блюда традиционной русской кухни, к которой без зазрения совести отнесли красный украинский борщ, узбекский плов и даже кавказский суп-харчо. Впрочем, для московского гостя эта еда была более чем привычной. Поэтому заказав харчо и стейк рибай, без которого, как известно, русская кухня выглядела бы голо и уныло, Кириллин плотно поужинал. Последний раз в Москве он тоже ужинал, но многочасовой перелет и смещение часовых поясов заставили его очередную трапезу также считать ужином. Порции, на удивление, были большими. И это значительно подняло Кириллину и настроение, и репутацию отеля в его обжигающе холодных глазах.
Покончив с трапезой, Кириллин вышел в город. По ноябрьским меркам было относительно тепло – не ниже пятнадцати градусов ниже ноля, без осадков. Обычная мартовская погода в этой части Ямала. Местное время – 21:05. Небо ясное, на нем мерцали холодные звезды. Дмитрий Владиславович раньше никогда не был в этих широтах, и ему показалось, что звезды здесь выглядят крупнее чем на московском небе. Легкий морозец щекотал открытые части тела. Втащив голову в плечи и засунув поглубже руки в карманы, Кириллин направился в сторону железнодорожного вокзала, до которого было рукой подать – не больше пятидесяти метров. Снег хрустел под ногами в такт его движениям.
Словив такси, Кириллин назвал адрес, после чего, вставив в новый телефонный аппарат безымянную сим-карту, привезенную из Москвы, позвонил Груздеву на личный мобильный.
-- Я по поводу документов из архива, -- сказал он условленную фразу. На тот случай, если прокурор и его сообщники контролировали разговоры был придуман шифр.
Президент «Хангаза» ответил такой же условленной фразой:
-- Да, я буду ждать Вас завтра с утра у себя в кабинете. В десять Вам удобно?
Ответ Груздева означал, что он все понял и через десять минут будет в заранее оговоренном месте встречи.
-- Вполне, -- ответил Кириллин и положил трубку.
Через несколько минут Кириллин попросил остановить машину напротив центрального входа в Детский Парк и стал прогуливаться по обочине той части дороги, которая вела в сторону городской администрации. В его руке был ярко-красный пакет, который служил маяком для безошибочной идентификации. Еще через несколько минут возле него мягко затормозил лонговый 222-й «Мерседес». Заднюю дверь открыли изнутри. Кириллин забрался в салон и автомобиль мягко тронулся. Какого-то определенного маршрута не было, они просто барражировали по пустынным городским улицам.
Груздев и Кириллин ранее не были знакомы. Да и сейчас они не представились друг другу. И если Кириллин получил из рук Батова исчерпывающее досье на Груздева, то Груздев о Кириллине складывал свое впечатление из этой встречи. В одном Павел Александрович был уверен – перед ним такой же профессионал как и он сам, может даже его коллега. Но интересоваться подробностями биографии московского эмиссара он не стал – ни к чему.
«Мерседес» был явно сделан по спецзаказу. Во-первых, бронированный, что отражалось на еле заметной тяжести хода. Во-вторых, два передних сиденья были отгорожены от задних перегородкой, из которой по нажатию кнопки, которую мог нажать только пассажир заднего ряда, поднималось стекло до потолка, разделяя салон автомобиля на две части. Это позволяло находящимся сзади вести конфиденциальные переговоры, не боясь быть подслушанными водителем. У Груздева еще не было возможности проверить звукоизоляцию конкретно этого автомобиля поэтому он решил все равно говорить очень тихо – береженого, как известно, Бог бережет. Московский гость тоже умел разговаривать на пониженных тонах. Поэтому будь здесь неидеальная звукоизоляция водитель все равно бы ничего толком не услышал.
Кириллин положил на колени небольшую пластиковую коробочку размером с книжку карманного формата с кнопочками и индикаторами. Нажал среднюю кнопку, и тут же на коробочке зеленым светом зажегся один из индикаторов. Груздев невольно взглянул на телефон, который по привычке вертел в руках. Столбик сети исчез и появилась надпись «Нет сети».
-- Скремблер? (*94*) – понял генеральный директор «Хангаза».
Кириллин утвердительно кивнул.
-- Мне рассказали про вашу проблему с жучками. Я подумал, что подобная штука не будет лишней. Мы ведь не знаем, кто против нас играет и какими возможностями эти люди обладают. Ваша машина вполне может быть нашпигована подобными устройствами. К тому же разговор можно подслушать даже через обычный мобильный телефон, даже если он выключен. А вот если в нем нет сим-карты или он не ловит сеть – для нас такой аппарат не опасен. Просто кусок пластика.
-- Да, я уже заметил, -- усмехнулся Груздев, протягивая свой смартфон Кириллину, на экране которого светилась надпись «Нет сети». – Но ведь разговор еще можно снять и с помощью направленного луча, находясь на расстоянии до ста метров. Просто по вибрации стекол.
-- Можно, -- согласился Кириллин. – Но для этого надо, чтобы за нами кто-то ехал и чтобы на пути этого луча не возникало никаких преград. А мы постоянно заворачиваем, между нами и гипотетическим лучом – дома, столбы, другие автомобили. Все это будет рассеивать такой луч, отчего затея окажется бессмысленной. Да и Ваш водитель, судя по всему, контролирует обстановку – если бы он заметил хвост, мы бы об этом узнали. Он ведь тоже из нашей службы, верно?
-- Верно, -- подтвердил Груздев, -- он был командирован Семеном Петровичем.
Печальная догадка посетила Павла Александровича. Водитель и охрана, которой сейчас с ним не было, но которая находилась в его распоряжении, люди Семена Батова. Как он, профессионал, мог об этом забыть! Случись что – ему даже ноги унести не удастся. Те, кто его охраняет, его же и похоронят. И даже если все пройдет успешно – как с ним поступят потом? Не решат ли навсегда скрыть тайну приватизации «Хангаза»? А кто может знать о приватизации больше, чем Батов и его московские хозяева? Кто может их потопить и рассказать всю правду о том, как банкротили флагман экономики Ямала и как за бесценок скупали акции у работяг? Только он, Груздев. Не ждет ли его судьба Колесникова, который, судя по отзывам коллег и всех знавших его людей, пылал здоровьем и вдруг скоропостижно скончался от отстрой сердечной недостаточности? Не уготована ли ему та же участь? «Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти…»
Павел Александрович решительным усилием воли отогнал от себя нехорошие мысли. Как Скарлет О`Хара из «Унесенных ветром», он для себя решил, что подумает об этом завтра. Сегодня нужно решать другие вопросы. Генеральный директор «Хангаза» прекрасно владел собой, и его переживания никак не отразились на его лице. Оно все также хранило на себе маску обычной озабоченности затурканного работой топ-менеджера крупного предприятия с ворохом каждодневных проблем. Кириллин, судя по всему, ничего и не заметил, продолжая рассказывать о чудесах современной техники электронного шпионажа и контршпионажа.
-- Поэтому я думаю, что мы с Вами можем общаться относительно спокойно. – завершил свой монолог
Кириллин.
Груздев вздохнул и произнес с обреченностью идущего на эшафот Марата:
-- Я готов. Спрашивайте, что Вас интересует.
-- Я сейчас не буду спрашивать про жучок, про лиц, которых Вы подозреваете в работе против Вас. Меня интересует проверка. Что они нашли и что смогут найти? На сколько их работа может помешать поставленной перед Вами задаче?
-- Для начала я хотел бы кое-что уточнить. Для себя.
-- Что именно Вас интересует?
-- На сколько глубоко Вы посвящены в операцию, в которой я задействован?
Кириллин внимательно посмотрел на Груздева. По лицу московского эмиссара нельзя было прочесть никаких эмоций. Казалось, отставной грушник просто смотрит на своего собеседника. Но от этого взгляда людям становилось не по себе. У Груздева тоже появилось неприятное чувство, но он сделал над собой усилие, чтобы не отвести взгляд. Кириллин еле заметно, только уголками губ, усмехнулся. Может, Павлу Александровичу показалось, но вроде как в глазах подполковника на долю секунды отразилась некая теплота --- как будто Кириллин почувствовал какую-то симпатию к собеседнику.
-- Почему Вы спрашиваете? – как ни в чем не бывало, без тени удивления или смущения, поинтересовался Кириллин.
-- Я должен понимать что и до каких пределов я должен Вам рассказывать.
-- Разве Семен Петрович Вам не обозначил границы моих полномочий?
-- Только задачу, с которой Вы прибыли. И то у меня есть подозрение, что Вы уже решили проблему, которая появилась в связи с этим жучком, и здесь находитесь с другой целью.
-- Да? С какой же?
Груздев пожал плечами.
-- Их может быть несколько. Как вариант – проанализировать мое состояние чтобы понять смогу ли я закончить то, что начал. Изменилось ли мое отношение к поставленной задаче, контролирую ли я ситуацию в той мере, чтобы в Москве люди, финансирующие операцию, могли спать спокойно. Вы ведь аналитик? Я прав?
Аналитики были самыми ценными кадрами любой спецслужбы мира. Их холили и лелеяли. Именно они просчитывали операции, работали с огромным объемом информации, умели подмечать мелочи, незаметные для других и складывать общую картину происходящего или делать далеко идущие выводы. Их мозг мог соревноваться с компьютером, а возможность делать нелогические, но верные заключения делали его однозначно ценнее любого рукотворного вычислительного устройства. Оперативникам типа Джеймса Бонда или Штирлица оставалось только действовать. И если про работу смелых и бесстрашных оперативных агентов снято множество фильмов, их подвиги описаны в не меньшем количестве книг, то работа аналитика не так заметна и совсем не интересна для любителей блокбастеров. Обычная рутина, связанная с бесконечным чтением всевозможных докладов, газет, статистических данных. Такие люди становятся героями только в очень узком кругу себе подобных. Но именно они и составляют тот невидимый костяк спецслужб. Сила любой разведки и контрразведки – это не количество штыков и не крутые подготовленные бойцы. Это тихие и незаметные клерки, умеющие моделировать ситуации, прогнозировать кризисы и давать рекомендации по их разрешению. Все остальные только выполняют их предписания.
Кириллин улыбнулся еще шире. Теперь в его глазах читалась ничем не скрываемая симпатия. Глаза тоже потеплели и не так морозили собеседника. Дмитрий Владиславович тряхнул головой.
-- А Вы мне нравитесь, Павел Александрович.
Груздев никак не отреагировал на комплемент, продолжая сидеть с видом затурканного управленца. Он не собирался расслабляться рядом с этим человеком, прекрасно понимая, что никакая симпатия и даже любовь не помешает ему исполнить приказ руководства. Каким бы он ни был. В советских спецслужбах дисциплина считалась основой основ.
-- Я не могу ответить на Ваш вопрос. Да и ответ для Вас, на самом деле, не имеет никакого значения. Помните, как у Горбачева? Каждый на своем месте должен делать свое дело как можно лучше, и в этом залог успеха. Но всегда приятно иметь дело с профессионалом. Считайте, что я такой же антикризисный управляющий, как и Вы. Но кризисы, которые нам поручено разрешить, лежат в разных плоскостях. И набор инструментов для этих целей у нас разный.
Внезапно водитель постучал костяшками пальцев по стеклу. Оба пассажира заднего сиденья отвлеклись от своего разговора и одновременно посмотрели на него. Водитель что-то им говорил, но что именно -- не было слышно из-за закрытого стекла. Звуконепроницаемость была идеальной – значит, водитель их точно не мог подслушать при всем его желании.
«Почему он не воспользовался микрофоном?» -- нахмурился Груздев, но тут же вспомнил про включенный скремблер московского гостя, который подавлял всю радиоаппаратуру вокруг. Павел Александрович нажал на кнопку на подлокотнике и стекло, отделяющее их от водителя, поползло вниз. Прежде, чем он успел задать вопрос, водитель объяснил причину своего беспокойства:
-- За нами хвост…
ПРИМЕЧАНИЯ к Главе 23
*92*. ГРУ (Главное разведывательное управление Министерства Обороны РФ) – армейская разведка. Одна из самых законспирированных и эффективных спецслужб в мире. Сумела сохранить свою структуру не смотря на развал СССР и октябрьские события 1993 года и попытки различного рода доморощенных либералов и демократов реформировать этого монстра. Ряд СМИ, включая в первую очередь газету «Московский Комсомолец», обвиняли сотрудников ГРУ в причастности к убийству журналиста «МК» Дмитрия Холодова, корреспондента этой газеты.
*93*. Имеется ввиду Большая Торговая Война стран ЕС, Японии и США против России в связи с событиями на Украине (майдан, аннексия Крыма и гражданская война на Донбассе) 2013-2015 годов. Выразилась в обоюдном обмене санкциями, эмбарго и валютными атаками, принеся ощутимый урон друг другу. Шовинизм как Москвы так и Вашингтона при откровенной приспособленческой политике европейских стран (в сторону Америки) до сих пор мешают сторонам сесть за стол переговоров и искать какой-то конструктивный выход из сложившейся ситуации. Получается как в той украинской пословице: «Паны лаются (ругаются), а у казаков чубы трещат».
*94*. Скремблер – семейство устройств, позволяющих подавить подслушивающие устройства. Использует алгоритм случайных чисел для преобразования цифрового потока без изменения скорости передачи с целью получения свойств случайной последовательности. Цель -- защита передаваемой информации от несанкционированного доступа. Скремблеры применяются в телефонных сетях общего пользования, спутниковой и радиорелейной связи, цифровом телевидении, а также для защиты лазерных дисков от копирования. В последнее время упорно ходят слухи, что у спецслужб появились «анти-скремблеры» -- устройства, позволяющие восстановить исходное сообщение через применение обратного алгоритма.