Это текст. Нажмите, чтобы отредактировать и добавить что-нибудь интересное.
Сергей Патаев
ЧЕРНЫЕ СЛЕЗЫ
Глава 6
Городской прокурор Матвей Беседин потянулся за стаканом. В стакане был заварен крепкий чай, почти чифирь. Сам стакан стоял в металлическом подстаканнике – как в поезде. Сделав глоток, шумно выдохнул. Рука автоматически потянулась за сигаретами, но Матвей Иосифович вспомнил, что решил бросить курить и с Нового Года не покупал сигарет. Чертыхнувшись про себя, поднял глаза на своего гостя.
-- Дмитрий Сергеевич, но мы не можем так просто взять и прийти в «Хангаз» с проверкой. Это ведь не ООО «Иванов и компания», да и их мы не имеем права проверять первые три года после регистрации, а в последующем не можем их тревожить чаще раза в год – и то заранее должны предупреждать. И должны иметь при этом веские основания! Спасибо Вашему тезке Анатольевичу (*15*). Бизнес у нас теперь локомотив экономики и альма-матер модернизации, кошмарить его нельзя. Да и в скупке акций нет ничего противозаконного – вы же знаете.
Сорокин тоже потянулся к столу. В отличии от прокурора ему по его просьбе принесли кофе – яд, который употреблял Беседин, смущенно именуя его чаем, градоначальник попробовать не решился. Сделал глоток, вернул чашку на место. Кофе у прокурора отвратительный, обычный растворимый. Но обижать человека не стоит, тем более что с Матвеем Иосифовичем у них за время пребывания у руля Ноябрьска сложились здоровые деловые отношения. Прокурор всегда демонстрировал мэру свою лояльность, за что пользовался расположением и поддержкой главы администрации.
Операция «Продажа акций», в которой участвовали мэр Сорокин и его сосед прошла успешно – сосед, получив деньги, долго благодарил градоначальника за поддержку, намекал на то, что готов отблагодарить еще крепче, но Дмитрий Сергеевич твердо дал понять, что делать этого не стоит, простого «спасибо» достаточно. Расставшись с соседом, он позвонил прокурору и попросил о встрече.
Беседин был не местным, как в прочем и большинство в этом стотысячном приполярном городе. Большинство людей здесь были временщиками. Они могли прожить в городе и 10, и 20 лет, но потом все равно возвращались на Большую Землю, а на их место приезжали новые. И так уже почти сорок лет. А чиновники уровня прокурора или начальника полиции и вовсе назначались из федерального центра по принципу ротации кадров, меняя каждые пять-шесть лет географию своей деятельности. По этой причине большинство чиновников в своей деятельности руководствовалось принципом «После меня – хоть потоп». В городе процветали коррупция и казнокрадство. Впрочем, это не было бичем только Ноябрьска и подобных ему «вахтовых городов» -- так жила вся страна. Поэтому никто особо не возмущался. Если чиновник на своем посту и левачил, брал «подарунки», но при этом руководствовался чувством меры и исправно по вертикали отсылал часть «дохода» на верх -- он мог чувствовать себя достаточно спокойно в собственной должности, не бояться антикоррупционых кампаний и спокойно дожить старость на пенсии.
Чтобы легче было расхищать бюджетные средства или создавать ситуации при которых откат являлся единственным способом продвижения вопроса на пути его решения, чиновники объединялись в своебразные «клубы по интересам». Пожарники дружили с полицией и поочередно кошмарили малый и средний бизнес, чтобы те охотнее платили за возможность работать без головняка. Департамент госимущества спелся с кадастровой и регистрационной палатами и в тихаря химичил с земельными участками. И таких спаек было предостаточно. Но все работали с чувством меры, не беспредельничали и исправно отсылали деньги тем, кто на верху, и в городе царили тишина и покой.
Порядок сложился много лет назад, и никто не решался его нарушить. Вновь прибывшие с Большой Земли чиновники, как правило, просто вливались в уже существующие схемы, заменяя ушедших на покой или на повышение товарищей, и механизм продолжал работать без сбоев.
Сорокин возглавил город всего год назад. Долгое время он занимался бизнесом, никак не связанным с нефтью и газом, и активно тратился на социальные проекты – строил детские садики и ремонтировал жилые дома. В городе он прослыл меценатом, но мало кто знал, что его меценатство было в некотором роде вынужденным – это был своего рода откат за возможность работать. Он построил первый в городе гипермаркет и новым детским садиком отплатил городской администрации за решение о выделении ему земельного участка. Хотя по всем документам садик строился на бюджетные средства, деньги регулярно перечислялись по актам выполненных работ и на закупку материалов, и тут же транзитом уходили за границу на оффшорные счета чиновников, которые вошли в положение будущего мэра. И это было в порядке вещей. Но что такое гипермаркет по сравнению с нефтяной скважиной или газовым месторождением? Сорокин, может быть, и нашел бы деньги на то, чтобы войти в состав акционеров какой-нибудь компании, но его туда просто бы не пустили. Этот рынок был давно поделен и никто не продал бы ему даже миноритарный пакет (*16*). Любой другой бизнес по сравнению с добычей и продажей углеводородов – это детские шалости. И поэтому плох тот бизнесмен, который не мечтает иметь собственную скважину. И даже волею случая став чиновником, руководителем целого города, в душе своей Дмитрий Сергеевич все равно оставался предпринимателем. И мысли его были сугубо прагматичные и по-своему правильные.
Беседин появился в Ноябрьске за несколько месяцев до назначения Сорокина мэром. Они вживались в городскую среду практически одновременно с равными исходными. Подчиненные, уже сидевшие на кормушках, исправно «благодарили» руководство за его невмешательство, но очень отрицательно отнеслись бы к тому, если бы это самое руководство решило вдруг само залезть в кормушку. Будучи мудрыми руководителями мэр и прокурор предпочитали оставаться арбитрами для своих подчиненных, следя чтобы те не зарывались и не забывали, кроме всего прочего, выполнять и свои непосредственные должностные обязанности. Поэтому к работе городской прокуратуры ни в области, ни в Москве нареканий не было. При всем при этом прокурор хоть и был при должности, приносящей ему значительный недекларируемый доход, но, как и Сорокин, своей собственной кормушки, которая осталась бы с ним на уже маячившей на горизонте пенсии, своего маленького свечного заводика, не имел. Но, будучи человеком дальновидным, в последнее время все больше и больше задумывался о создании такого «заводика». Мысли крутились вокруг объектов земли или недвижимости, но явно не в Ноябрьске. Москва, Краснодарский край, Питер… Вот там можно было бы что-нибудь прикупить и спокойно жить на пенсии на доход от сдачи в аренду. Об углеводородах, в отличии от молодого ноябрьского мэра, прокурор даже не мечтал, понимая, что к этой кормушке ему не дадут подойти и на пушечный выстрел. Именно поэтому он с сомнением отнесся к идее Сорокина о проверке «Хангаза».
-- Груздев утверждает, что в ходе проверки вскрыты многочисленные нарушения и хищения. Разве Вы не можете вмешаться под этой маркой?
-- Груздев говорит это на публике, но никуда не обращается с заявлением. У нас нет потерпевшей стороны.
-- А если, допустим, вдова Колесникова напишет? Груздев публично называет ее покойного мужа жуликом.
-- Это гражданско-правовые отношения, она может подать на него в суд за клевету.
-- На «Хангазе» работает комиссия из Москвы. Груздев утверждает, что они там что-то нашли, что подтверждает вину Колесникова в расхищении имущества. Даже Козлов, профсоюзный вожак, который сейчас объезжает рабочих и уговаривает их продавать акции, утверждает, что вскрылись вопиющие факты преступной деятельности.
Беседин подивился энергии молодого мэра и его хваткости. Он не отпускал ситуацию не смотря на оборонительные действия прокурора, а искал все новые и новые возможности добиться своего.
-- Мы можем затребовать результаты проверки, на которые ссылаются Груздев и Козлов в своих выступлениях?
-- Но проверка еще не закончена. – с сомнением покачал головой Беседин. – Да и потом вряд ли нам дадут результаты этих проверок. Учитывая, как вы обрисовали ситуацию я вообще сомневаюсь, что даже если там что-то и найдут то дойдет до уголовного дела. Все спишут на покойного руководителя, скажут «Аминь», и продолжат работать.
-- А задержка выплаты заработной платы? – не сдавался мэр.
-- А вот это уже серьезнее. – прокурор отхлебнул чифиря. – Руководителя можно на реальный срок упрятать. Особенно если невыплата заработной платы носит длительный характер и повлекла тяжелые последствия (*17*).
-- Вот-вот! – подхватил Сорокин. – На «Хангазе» не платят уже третий месяц.
-- Серьезно? – удивился Беседин. – Я слышал, что там задержки, но не думал, что такие.
-- Не следите Вы, Матвей Иосифович, за тем что у Вас в городе происходит. – по-доброму поддел его мэр.
-- За всем не уследишь. – вздохнул прокурор. – Кажется, город маленький, сто тысяч жителей, а столько всего… -- внезапно прокурор испугался, что мэр может воспринять эти слова как критику в свой адрес и закашлялся – мол, поперхнулся. – Опять же, по зарплатам. Факт задержки есть, да, но нам нужны обращения граждан на которые мы могли бы отреагировать. Нужна потерпевшая сторона.
Сорокин задумался.
-- А так прокуратура всегда на страже, -- весело подмигнул мэру Матвей Иосифович.
У Сорокина родилась идея.
-- Значит, говорите вам нужно обращение на которое вы могли бы отреагировать? Кажется, я нашел выход.
ПРИМЕЧАНИЯ к Главе 6
*15*. Многие предприниматели уверены, что организации не грозит выездная проверка в первые три года деятельности, и исходя из этого меняют юридическое лицо каждые три года. Такое мнение сложилось (причем, что самое интересное, не только у бизнесменов, но и у некоторых контролеров) из-за некорректной трактовки федерального закона № 294 «О защите прав юридических лиц». В п.2 ст.9 Закона говорится, что плановые проверки проводятся не чаще одного раза в три года. Согласно п.8 ст.9 №294-ФЗ, основанием для проведения плановой проверки является истечение трех лет со дня государственной регистрации организации или индивидуального предпринимателя или три года с даты окончания последней проверки. Однако подп.4 п.3.1 ст.1 №294-ФЗ не распространяет это на налоговый контроль. Налоговый кодекс тоже не содержит ограничений относительно выездных проверок в отношении организаций и индивидуальных предпринимателей, зарегистрированных менее трех лет назад.
Выходец из деловой среды третий президент России Дмитрий Медведев (2008-2012) также трактовал этот ФЗ как и большинство отечественных предпринимателей и публично призывал контролирующие органы не злоупотреблять своими полномочиями и не кошмарить бизнес. Проблема не в глупости, а в самих законах. К сожалению, в нашей стране все действующие законы можно трактовать в двух, трех и более вариантах.
*16*. Миноритарный акционер (миноритарий) — акционер компании (физическое или юридическое лицо), размер пакета акций которого не позволяет ему напрямую участвовать в управлении компанией и формировать совет директоров. Такой пакет акций называется «неконтролирующим».
*17*. Согласно действующему законодательству руководителя, задерживающего выплату заработной платы, можно привлечь к административной ответственности (статья 5.27 КоАП РФ) с наказанием в виде штрафа и приостановкой деятельности предприятия на 90 дней. Если задержка более трех месяцев – наступает уголовная ответственность (статья 145.1 УК РФ) со штрафом до полумиллиона рублей или реальным (условным) сроком от двух до пяти лет с последующим запретом занимать руководящие должности.