top of page

Это текст. Нажмите, чтобы отредактировать и добавить что-нибудь интересное.

Сергей Патаев

ЧЕРНЫЕ СЛЕЗЫ

Глава 16

Матвей Беседин, довольный собой, об успешном установлении жучка в кабинете руководителя «Хангаза» сообщил мэру города сразу, как только вышел из кабинета генерального директора. Правда, никакой пользы от этой затеи не получилось – Груздев как воды в рот набрал. Если о чем и говорил в кабинете, то о пустяках, из которых даже после тщательного анализа не удавалось выжать ничего компрометирующего. Это огорчало. Получалось, что прокурор только зря подставился. «Старый дурак, -- сетовал Матвей Иосифович за то, что дал себя уговорить молодому градоначальнику. – Сорокин, поди, еще не наигрался в шпионов. Ты-то куда полез? Пошел на поводу у молокососа.»

 

Но деваться уже было некуда. Сделав первый шаг, нужно было делать и второй – закон инерции, от него никуда не деться. Поэтому прокурор постарался забыть о неудаче и с головой ушел в повседневные дела. Он даже особо не интересовался успехами своих сотрудников, проводивших проверку в «Хангазе». Нароют – хорошо, не нароют – и черт с ним. Досидеть бы спокойно до пенсии, год остался. Пускай Сорокин сам со своими прожектами носится. Ишь, нефти ему захотелось! Молоко на губах не обсохло, а все туда же, к трубе тянется. «Прямо как мамкиной сиське».

 

Но если быть до конца откровенным, ворчал Матвей Иосифович и был недоволен самим собой только из-за отсутствия результата. На самом деле идея мэра ему понравилась. В нем даже проснулся юношеский азарт – прямо как у Сорокина. Матвей Иосифович рядом с молодым мэром и сам чувствовал себя на много моложе. Ему нравилась энергетика и напор молодого чиновника. Вот и дал себя уговорить.

 

Сорокин звонил каждый день и интересовался результатами прослушки.

 

-- Ну как там, есть что-нибудь интересное?

 

-- Пока ничего, -- неизменно изо дня в день вздыхал прокурор. – Глухо, как в танке. Только чай заказывает и машину подать просит, когда домой собирается.

 

-- А у ребят Ваших как дела?

 

-- У тех получше, -- обрадовал его Матвей Иосифович. – Собранного материала вполне достаточно для возбуждения уголовного дела. Но продолжают работать.

 

-- Держите меня в курсе, -- закончил разговор Сорокин и отключился.

 

Ему тоже было обидно, что прослушка ничего не дала. Судя по всему, Груздев – воробей стрелянный и на рабочем месте важных переговоров не ведет. Возможно, если бы удалось приклеить ухо к мобильному телефону Павла Александровича результаты были более оптимистичными. Но подключаться к аппарату хоть к мобильному, хоть к стационарному без помощи специальных служб не хотелось. У прокуратуры таких технических возможностей не было, это нужно обращаться в ФСБ или полицию. Но Сорокин еще по прошлой своей деятельности знал, что местные полиция и контрразведчики кормились с рук Колесникова. А службу безопасности «Хангаза» и вовсе возглавлял отставной начальник ОВД. Поэтому при таком раскладе утечка информации была бы неизбежной. Именно поэтому при выборе союзника в своем безнадежном деле мэр остановился на прокуроре – человеке пришлом и в связях с местными элитами не уличенном.

 

Но неудача в одном компенсировалась успехом в другом – сотрудники прокуратуры действительно нарыли много чего интересного, если верить Матвею Иосифовичу. А не верить ему у мэра не было никаких оснований – прокурор не был пустословом. К тому же они были теперь в одной лодке. Союзники. Или подельники – кому как нравится. Поэтому мэр с нетерпением ждал окончания результатов проверки.

 

Следующий звонок Дмитрий сделал вдове Геннадия Платоновича для подтверждения встречи. Галина Вадимовна в последние недели начала приходить в себя и Сорокин посчитал, что она уже созрела для серьезного разговора.

 

-- Да, я Вас жду, -- подтвердила вдова. Сорокин пообещал приехать к ней сразу после окончания рабочего дня.

 

Галина Вадимовна, как уже говорилось выше, проживала в закрытом поселке в пяти километрах от города. Это была местная Рублевка. Из всего ноябрьского истеблишмента здесь не жили только мэр и прокурор. Последний обитал в ведомственной квартире на улице Изыскателей почти в самом центе города с окнами на Детский Парк.

 

К приходу гостя вдова заварила большой самовар, выставила на стол печенье собственной выпечки и конфеты.

 

-- Вот, угощайтесь, -- улыбалась гостю Галина Вадимовна, подливая чай и подкладывая печенье ему в тарелку. – Сама испекла. Дрожжи, тесто – все свежее, все свое. В магазине такое не купите.

 

-- Очень вкусно! – искренне изумился Сорокин. Он действительно давно не ел такой вкусной выпечки.

 

-- Да, -- благодарно кивнула хозяйка, усаживаясь напротив. – Только готовить некому – Геннадий Платонович ушел от нас, пусть земля будет ему пухом, а детишки мои далеко, в Англии.

 

-- Ну, ничего, скоро их увидите, -- постарался приободрить погрустневшую хозяйку дома Дмитрий Сорокин. – Скоро лето, приедут на каникулы.

 

-- Ой, какой там скоро! – махнула она рукой. – Через три месяца только.

 

-- Они пролетят как один день, -- заверил ее мэр.

 

Оба сделали по глоточку чая.

 

-- У меня для Вас есть новости, Галина Вадимовна.

 

-- Да? – удивилась женщина. – Какие же?

 

-- Помните, Вы приходили ко мне в январе и говорили, как издевается новое руководство «Хангаза» над памятью Вашего мужа, как пытаются выставить его вором и всех собак на него повесить?

 

-- Конечно, помню! Я приходила к Вам в городскую администрацию, и Вы тогда любезно меня приняли, не смотря на свою занятость. – растрогано сказала она.

 

-- Ну что Вы, -- смутился Дмитрий Сорокин. – Я не прячусь от людей. Ко мне может прийти любой горожанин со своей проблемой, я всех выслушиваю и всем помогаю чем могу. Не в моих правилах игнорировать проблемы жителей.

 

-- Ноябрьску повезло с мэром, -- сделала ему ответный комплимент Галина Вадимовна. – Все равно я Вам очень благодарна. Вы тогда терпеливо меня выслушали. А мне только это, на самом деле, и нужно было. Бывает, так плохо, а выговоришься – и сразу становится лучше.

 

-- Спасибо на добром слове, -- ответил Сорокин. – Но я тогда абсолютно серьезно отнесся к Вашим словам. Более того, после Вашего ухода я навел справки. Ситуация оказалась еще хуже, чем Вы говорили.

 

-- Не может быть! – всплеснула руками Галина Вадимовна.

 

-- Сейчас в «Хангазе» работают две комиссии – Счетной Палаты, которая прибыла из Москвы и проверяет деятельность Вашего покойного супруга, и сотрудники нашей городской прокуратуры и трудовой инспекции. И уже есть результаты. Вскрыты вопиющие нарушения! Людям, простым работникам, более трех месяцев не выплачивается зарплата.

 

-- Какие негодяи! – возмутилась Галина Вадимовна и несильно стукнула кулачком по столу. – А еще говорят всякие гадости на Колесникова, копают под него. При Гене ни на день получку не задерживали. День в день платили, а перед праздниками даже заранее давали. Еще врали, что деньги в оффшор вывел!

 

-- С выводом ситуация неоднозначная, -- постарался уйти от непростой темы Сорокин. Ему и месяца не хватит, чтобы объяснить этой женщине, далекой от особенностей русского бизнеса, что вывод активов в оффшоры практикуют все крупные российские компании и не всегда это является именно воровством. – Факт в том, что рабочие, чтобы выжить, вынуждены продавать свои акции. И люди делают это массово.

 

Неожиданно до Галины Вадимовны стало доходить, что хочет ей сказать Сорокин.

 

-- Вы думаете, что все это делается специально? – прошептала Галина Вадимовна, будто боясь собственных мыслей. – Из-за акций?

 

Сорокин кивнул.

 

-- Я не думаю, я уверен в этом. Людям специально не платят зарплату, чтобы они оказались в безвыходном положении. Людям нечем кормить свои семьи, поэтому они идут и за бесценок продают свои акции. А цена низкая из-за того, что предприятие находится на грани банкротства. «Хангаз» работает, но все деньги уходят на погашение долга «Севнефтегазбанку». Хотя зарплатные деньги не могут быть списаны в погашение никаких долгов. Эти деньги должны идти только на выплату заработной платы. В трудовом законодательстве очень жестко это прописано.

 

-- Вы же знаете, как у нас. – горько усмехнулась Галина Вадимовна. – Закон как дышло. Как повернул, так и вышло.

 

-- Значит, мы должны повернуть его так, чтобы вышло как надо нам. – подался вперед Сорокин. Колесникова удивленно посмотрела на своего гостя. Подумав, что выразился не совсем удачно, пояснил. – Я имею ввиду, как должно быть по закону. Мы ведь не преступники, нам только по закону и нужно. Преступники те, кто банкротит «Хангаз» и не платит людям зарплату.

 

Вдова с сомнением глядела на градоначальника. Сорокин понимал, что оправдания его несколько неуклюжи, но надеялся на неопытность Галины Вадимовны в подобных делах.

 

-- А кто пытается обанкротить «Хангаз» уже известно? Кто эти негодяи? – спросила Колесникова.

 

-- Да, известно. – Сорокин достал из портфеля файл с документами и протянул его Галине Вадимовне.

 

-- Что это? – удивилась она, листая бумаги.

 

-- Реестр акционеров. – пояснил мэр. – Свежая выписка, вчерашняя. Обратите внимание на то, как изменился состав акционеров. Начиная с января месяца в «Хангазе» появился новый акционер – некое ООО «Олимп Менеджмент» из Москвы. И каждый день в реестр вносятся изменения по количеству акций в их владении. Прежние изменения не успевают отразиться, а они подают новые. На сегодняшний день у этого «Олимпа» уже 9% акций – на 1% больше чем у Вас, Галина Вадимовна.

 

-- И что это значит? – испуганно спросила она.

 

-- Это те самые люди, которые скупают акции «Хангаза» у работников предприятия. Они не местные, москвичи. Мы о них сейчас собираем информацию, но кто за ними стоит пока не знаем. Но узнаем обязательно.

 

-- А что другие крупные акционеры? – спросила Галина Вадимовна. – Они тоже продают свои акции?

 

Ответ на этот вопрос она могла получить из выписки, но она отложила бумаги, в которых слабо разбиралась, на стол и вопросительно посмотрела на мэра.

 

-- Судя по выписке, пока никто не продает. Выписка вчерашняя, не думаю, что за день произошли какие-то кардинальные изменения. Все, кто с пакетом более 1% был в списке до Нового Года, в нем же и остались – ООО «Вациус» из Сургута, кипрский оффшор «Тинко».  И Вы с пакетом в 10% плюс одна акция.

 

-- Я их знаю, -- кивнула Колесникова. «Вациус» -- это Корнейчук и Валиев, а «Тинко» -- это Шульман.

 

-- Значит, они пока не продают. – подвел итог Сорокин.

 

-- Слава Богу! – обрадовалась Галина Вадимовна. – В совокупности у нас 35%, эти московские проходимцы не смогут ничего сделать.

 

Сорокин был не столь оптимистичен.

 

-- Я бы не очень радовался. – проговорил мэр. – То, что в выписке нет изменений – еще ничего не значит. Возможно, именно в этот момент с ними как раз ведут переговоры о продаже и согласовывают цену. Мы ведь не знаем, что там происходит.

 

-- Я могу все узнать для вас, -- охотно предложила Галина Вадимовна. – у меня есть телефоны их всех, я могу им позвонить хоть сейчас и спросить прямо – будут они продавать или нет. – она потянулась за мобильником. – Хотите наберу?

 

Мэр остановил ее, подняв руку.

 

-- Это обязательно надо будет сделать, но не сейчас. Просто информации будет недостаточно.

 

Вдова Геннадия Колесникова нахмурилась.

 

-- Что же Вам еще от меня нужно?

bottom of page