СЕРГЕЙ ПАТАЕВ

Глава 36

​

Служба безопасности «Союзнефтегаза» больше напоминала маленькую армию со всеми сопутствующими подразделениями (физическая защита, боевые операции, разведка и контрразведка, аналитика). Была абсолютно легально вооружена даже теми видами оружия, которые еще были не во всех армейских подразделениях российской армии. Причем это оружие было вовсе не на балансе МВД (*177*). Имела боевую технику и спецавтомобили на «нечапайках» (*178*). И это были совсем не списанные машины, а новенькие экземпляры, сошедшие с конвейера и часто специально разработанные под требования именно «Севнефтегаза».

 

О таком арсенале главный безопасник Шульмана Петр Моисеев мог только мечтать. Но не мечтал. Охрана Бориса Исааковича представляла собой типичный ЧОП. Был он зарегистрирован как положено, имел все необходимые разрешения. Когда в Кремле озаботились контролем за оборотом огнестрельного оружия – послушно передали его в МВД. Сменили ПМ на ИЖ, а Калашникова – на «Сайгу» (*179*). Персонал – молодые отставники МВД, особо Петр Константинович тяготел к рубоповцам. Было и несколько омоновцев (*180*), но это были люди, с уровнем развития выше уровня скамейки, которые потому и ушли из ОМОНа что не могли бездушно по команде «фас!» разрывать всех и вся. Одно дело когда на асфальт клали заматеревших преступников или террористов, другое – когда власть стала использовать их для разгона бабушек или ветеранов, от безысходности выходящих на Красную площадь или перекрывавших федеральные трассы. Не все были согласны дубасить голодных стариков. Но не исполнить приказ – значит, самому оказаться в тюрьме за нарушение присяги. Единственным способом уклонится от исполнения такого приказа – увольнение. И те, кто имел уровень развития выше уровня окружающих коллег, у кого совесть еще не до конца была перекачана в кубики на прессе, уходили. Это не были массовые уходы. Уходили единицы. Тихо и без скандалов. Просто по собственному желанию. Несколько таких парней пристроил у себя и Моисеев.

 

Боевых машин в СБ Шульмана никогда и не было. Борис Исаакович ездил пускай на дорогом членовозе, точь в точь как у Груздева в Ноябрьске, но был он не бронированный, обычный «Мерседес» S-класса в престижном 222-м кузове.

 

90-е остались далеко позади. А Шульман, к огромному удовлетворению Петра Моисеева, не только вел дела предельно честно (полностью честно вести дела невозможно по определению), но и выбирал С КЕМ вести дела. Этим он выгодно отличался от своих коллег по цеху. Если другие обитатели списка «Форбс» готовы были ради денег работать с кем угодно, и время от времен им это вылезало боком (их или стреляли или сажали), то у Бориса Исааковича такие проблемы даже на горизонте не маячили.

 

Нет, охрана, сопровождавшая Шульман, всегда была вооружена табельными ИЖ-71. Но Петр Константинович, шедший рука об руку со своим шефом уже шестой год, не помнил случая чтобы его ребятам приходилось хоть раз тревожно вытаскивать пушки чтобы защитить жизнь патрона. Да и 90-е они миновали без эксцессов. Сам же Петр за боевое оружие брался только в тире, который в последнее время посещал дай Бог раз в месяц.

 

Это удивительно, но лихие 90-е Борис Искаарович прожил без охраны. Нет, у него были водители с бицепсами, но полноценная служба безопасности появилась вместе с Петром. И то случайно. Почти по объявлению.

 

Борис Исаакович, сделавший состояние на бартерных сделках и энергозачетах, вошел в двухтысячные долларовым миллионером. И миллионов этих был не один десяток. Реальному сектору экономики Шульман предпочитал финансовый. Он входил в доли предприятий топливно-энергетического комплекса, тяготея к нефтегазовому сектору. Входя на дне и выходя на пике стоимости акций, он несколько раз удваивал свое состояние менее чем за год. Правда, все это чуть не закончилось печально в 2008 году. Кроме свалившегося на голову кризиса его еще чуть не обокрал собственный финансовый директор. Хорошо вовремя успели из банка сообщить. Банкиром был старый махровый еврей Фигилевич, с которым они познакомились в синагоге. После того случая Фигилевич сосватал Шульману Петра.

 

Петр познакомился с Фигилевичем еще когда в 90-е помог тому пережить наезд чеченских бандитов. Ничего удивительного, что выйдя в отставку, Петр Константинович стал искать работу среди тех, кому в свое время помог. Пускай по долгу службы, но помог. И одним из тех к кому он обратился был Фигилевич. Старый еврей, уже ведший переговоры о продаже банка, не хотел брать хорошего человека на работу, с которой его потом наверняка уволит новый хозяин. Но с трудоустройством все же решил помочь.

 

Он вспомнил про Шульмана, который накануне чуть не лишился двадцати миллионов долларов. Это удивительно, но ворочая такими деньгами Шульман не имел никакой службы безопасности. Да, все бизнес-процессы были построены на его смекалке. Все остальные просто технически исполняли его распоряжения. Шульман не добывал никаких полезных ископаемых. Он покупал и продавал акции. Потом стал чем-то вроде бизнес-ангела. Только помогал он не стартапам, а действующим предприятиям, имеющим с его точки зрения потенциал, но испытывающими некие трудности с оборотными средствами. Именно таким образом Шульман когда-то оказался в числе акционеров «Хангаза». А сосватал его туда все тот же Фигилевич. Складывалось впечатление, что старый еврей знал всех.

 

Банкир убедил Бориса Исааковича в необходимости создания спецслужбы внутри компании для предотвращения хищений. Случай с финдиректором был свежим и неоспоримым подтверждением необходимости такого шага. К тому же был конец 2008 года с его кризисом. И примеров когда люди страдали от собственной беспечности было хоть отбавляй. Одного из их общих знакомых украли дагестанцы, увезли на Кавказ откуда потом присылали отрезанные уши и пальцы пока не получили выкуп в несколько миллионов долларов. Это подействовало на Шульмана и он взял Петра Моисеева на работу.

 

Фактически Петр Константинович создавал службу безопасности с нуля. Зарегистрировал ЧОП, получил все необходимые лицензии, нанял людей. Все, кто сейчас работали у Шульмана в СБ – всех Моисеев знал лично. В каждом был уверен на все сто. Однако он быстро понял что шеф ему попался более чем адекватный. Шульман был порядочным человеком. Не настраивал партнеров против себя. Никого не обманывал. Со всеми мог договорится. Именно поэтому главной задачей Моисеев поставил перед собой физическую защиту патрона и членов его семьи от отморозков, проверку контрагентов и чтобы свои не крали. Отстроенная один раз, система работала. Именно это и позволило Петру Константиновичу заниматься двумя делами – безопастничать шефа и «решать вопросы» другим страждущим. Не все ведь покинули органы после разгона РУБОПа. Люди остались. Их разбросало по другим подразделениям МВД, что стало только плюсом: «решать вопросы» теперь можно было практически везде.

 

Когда случилась эта ситуация с Лилией, дочкой патрона, Моисеев сразу занялся разрешением ситуации. Он быстро, еще на горячем, вышел на людей в ОВД «Донское», даже договорился обо всем. Но обломался самым неожиданным образом. Руководитель отделения появился в воскресное утро и не понятно было откуда он узнал. По началу Петр Константинович грешил на одного из своих связных, кто помогал по нужному зайти в ОВД. Считал, что кто то спецом сработал на два фронта чтобы поднять больше денег с богатенького папаши. А другого вывода и не напрашивалось. Тем не менее, дальнейшие события показали что эта версия была ошибочной. Полковник не только не стал поднимать цену «решения вопроса», но наотрез вообще отказался это делать. И это было удивительно, так как от общих знакомых он знал что начальник ОВД «Донское» -- человек контактный и «на своем месте». Даже попытка встречи провалилась – полковник наотрез отказался встречаться, не смотря на то что о встрече просил его протеже на которого удалось выйти Моисееву. Все, кто знали Ляпуна, не понимали его реакции на обыденную ситуацию.

 

Теряться в догадках и искать объяснение «месячным» начальника ОВД «Донское» у Петра Константиновича не было времени. Дело, как и обещал Ляпун, было передано в СКР. И надо же такому случиться, было отписано этому выродку Кобленцу. Вот кто уж «не на своем месте», так это Кобленец. С ним никто не общался. Он не шел ни на какие «решения вопросов». Он слепо исполнял только то, что ему поручал его непосредственный руководитель – шеф Главного Следственного управления Следственного комитета России генерал-майор юстиции Константин Константинович Малофеев. Оставалось только выходить на самого генерала чтобы что-то можно было сделать.

 

Но глава ГСУ – это очень высокая должность. Отставной майор Моисеев не вертелся в генеральских кругах. Не тот калибр. Как говорил один персонаж «Бандитского Петербурга» (*181*), «Генерал – это не должность, это счастье» (*182*). И вот нужно было найти выход на это счастье. Если уж с самим Кобленцом каши не сваришь.

 

Петр Константинович перебирал в памяти всех через кого мог бы выйти на главу ГСУ. Потратил несколько дней, прогоняя фамилии в телефонной книге. Почти все кому звонил, с кем встречался, разводили руками: не тот уровень. Даже не знали кого через кого можно было бы зайти.

 

-- Ты что, за Ходорковского хлопочешь что ли? – искренне удивился один из бывших коллег. – Ты понимаешь, какой это уровень – глава ГСУ? Его назначение с президентом согласовывают. Это фигура!

 

В ответ Петр отшутился какой-то ерундой и поспешил закончить разговор. Зачем попусту терять время?

 

При этом патрон звонил ежедневно:

 

-- Ну что, есть результат? Получилось найти выходы?

 

-- Ищу, Борис Исаакович. Не простая задача, если честно.

 

Даже по сопению было слышно как сильно переживает Шульман. Он сейчас ни о чем не думал. Даже если и был в офисе – не притрагивался ни к чему. Либо мерял шагами кабинет, напоминая загнанного зверя в поисках выхода, либо сидел на диване, отрешенно уставившись в одну точку на стене.

 

Моисееву было искренне жалко шефа. Никому не пожелаешь такого. Каким бы ни был ребенок, родитель всегда будет спасать его из беды. И не важно – сам он эту беду создал или стал жертвой. Эти нюансы для родителя вообще не существенны. Так уж заложено природой.

 

Петру, по большому счету, было плевать на Лилию. Мишу, погибшего охранника, он жалел по настоящему. Даже съездил к его матери во Владимирскую область. Поддержал как мог, организовал похороны. Все оплатил – правда, деньгами шефа. Но в данном случае в этом не было ничего такого. Парень погиб защищая его, Шульмана, семью. Никакими деньгами этой в миг постаревшей женщине сына, молодого и красивого, не вернешь. Он никогда не приведет в дом невесту и не подарит ей внуков. Но такова уж жизнь охранников. Телохранителей. Тех, кто готов своим телом защитить других. И не важно – достоин защиты тот, ради кого приносят жертву, или нет. Это просто такая работа.

 

Тем не менее, Лилию нужно вытаскивать. Не для нее. Не ей он помогал. Все, что он сейчас делал – он делал исключительно для своего шефа. Ибо семья – это слабое место в бизнесе любого делового человека. Ничто не могло вывести такого человека из равновесия как Борис Исаакович. Он пережил бурные 90-е, шатался но выстоял в кризисы 1998 и 2008 годов, чуть не лишился состояния из за предательства человека, которому доверял. И никогда у Шульмана не опускались руки. Как бы тяжело не было – он всегда работал. Даже когда стоял на краю пропасти.

 

А сейчас он остановился. Ни что не могло переключить его на бизнес. Он был на работе телом, но мысли его были в другом месте. Письма не читались, отчеты не просматривались. Так не долго и до краха. Сотрудники уже стали замечать состояние патрона и до Петра долетали нелепые сплетни. Начнется брожение – бизнесу конец. Но также Петр понимал что уговаривать Шульмана – бессмысленное занятие. Он просто не будет его слушать. Да и что можно сказать человеку, судьба ребенка которого отсчитывается чуть ли не в обратную сторону?

 

Петр Константинович не решился на такое. Но он мобилизовал все свои силы чтобы поскорее разрешить эту ситуацию. Нужно искать контакты. Не может не быть безвыходных ситуаций. Просто нужно приложить больше усилий. Не все еще обзвонены. Не все еще дали ответ кому закинул удочку. Не все еще отозвались кто взял время на подумать.

 

И именно в этот момент в кармане завибрировал телефон. Пришло смс от Никиты Салина.

 

«Привет! Звонил?»

​

ПРИМЕЧАНИЯ к Главе 36

​

*177*. Изначально российские ЧОПы имели право на прямое владение огнестрельным оружием. Привело это к тому, что многие бандитские группировки просто регистрировали такой ЧОП и потом на вполне законных основаниях покупали прямо с заводов и пистолеты, и автоматы. Однако 1 января 2010 года федеральные власти кардинально изменили законодательство в этом плане. Во-первых, полностью было запрещено к использованию автоматическое оружие (АКМ и ему подобное), а также пистолеты (ПМ, ТТ и другие – вместо них разрешили менее надежный ИЖ-71). Во-вторых, то огнестрельное оружие которое все же осталось в доступе для частных охранников, теперь было передано на баланс МВД, а обратно в ЧОП возвращалось на правах аренды. В то же время за ЧОПами было сохранено право самостоятельного приобретения боевых патронов. Не понятно, то ли смеяться то ли плакать от таких реформ.

 

*178*. Нечапайка прямо на русский язык не переводится. По-белорусски или по-украински словосочетание Не чапай – глагол, который можно перевести на русский язык как Не трогай. Соответственно, нечапайка – объект или субъект, который обладает полной или частичной неприкосновенностью. Нечапайка, например может быть в виде пропуска на лобовом стекле автомобиля, вышедшим из недр спецслужб или МВД, который дает запрет другим силовым ведомствам на досмотр данного транспортного средства. Также может давать права проезда на закрытые объекты или остановку в запрещенных местах. Депутатский иммунитет – та же разновидность нечапайки.

 

*179*. «Сайга» -- гладкоствольный карабин, разработанный на базе автомата Калашникова. ЧОПы с удовольствием берут на вооружение этот карабин. Специально для нужд частных охранных предприятий созданы специальная и комбинированная версии.  «Сайга» не только стреляет очередьми, но даже внешне один в один похожа на автомат Калашникова в модификации АК-74.

 

*180*. ОМОН – Отряд милиции специального назначения. Спецназ МВД. Даже после переименования российской милиции в полицию (2011 год) сохранил свое прежнее название. В 2016 году в связи с созданием Федеральной службы войск национальной гвардии (Росгвардия) было включено в ее состав в качестве подразделения для проведения специальных боевых операций.

 

*181*. «Бандитский Петербург» -- популярнейший российский телесериал, снятый в 2000-2007 годах по мотивам произведений питерского журналиста и писателя Андрея Константинова. Стал культовым в современной России, показавший путь эволюции организованной преступности и коррумпированных чиновников от рэкетирских банд 90-х до могущественного мафиозного спрута нулевых.

 

*182*. Данная фраза принадлежит персонажу по кличке Антибиотик, могущественному «вору в законе» из начальных сезонов российского телесериала «Бандитский Петербург». Одна из многих крылатых фраз, рожденных фильмом.

​

​

​

​

​